Правила жизни на Esquire.

[Cherry Brandy]

Дензел Вашингтон/Актер, 59 лет, Лос-Анджелес

* Я бы не хотел видеть свое лицо на журнальной обложке.
* Я практически вырос в церкви. Мой отец был священником на протяжении 60 лет, и мы молились каждый день. * * Все наши молитвы заканчивались словами: «Аминь, Бог — это любовь», и в детстве мне казалось, что «Бог — это любовь» — одно слово. Прошло довольно много времени, прежде чем я понял, что именно это значит на самом деле.
* Моя мать была очень упрямой. Я делал что-то не так в школе, и они выгоняли меня, чтобы я шел домой. Но она выгоняла меня из дома, чтобы я шел назад в школу.
* В детстве я практически не смотрел кино. Мой отец позволял мне ходить в кинотеатр очень редко. «101 далматинец» и «Царь царей» (фильм Николаса Рэя 1961 года, рассказывающий историю Иисуса Христа. — Esquire) — таким был мой дозволенный диапазон.
* В каком-то смысле Иисус был радикалом. Вспомните хотя бы, как он изгнал из храма торговцев.
* У каждого есть свое призвание. По обеим сторонам конфликта в Ираке есть люди, которые делают то, что делают, руководствуясь религиозными соображениями. И с той, и с другой стороны люди уверены, что Бог — с ними. Кто-то из этих людей потрясающе уничтожает других людей. Что ж, возможно, это его дар.
* Я работал на фабрике, был мусорщиком, потом кантовался на почте. Это было не так уж давно. В самый раз для того, чтобы я все еще мог считать себя обычным человеком.
* Быть Дензелом Вашингтоном — это очень просто.
* Я живу вне тусовки, и из актеров не знаю практически никого. Только тех, с кем доводилось работать.
* Я не люблю говорить о кино. Я до сих пор смотрю слишком мало фильмов.
* Ты никогда не знаешь — смотрят на тебя или нет. И поэтому всегда стараешься вести себя хорошо. Это лучшее, что тебе дает статус знаменитости. (возможно, он прав)
* В Лос-Анджелесе все считают себя звездами.
* Я не слишком серьезно отношусь к наградам. Я присутствовал на всех этих церемониях достаточно часто, чтобы понять, что все это ничего не значит.
* Люди забывают, что самая большая работа в кино проделывается не перед камерой, а за ней.
* Работа актера — это просто способ занять себя в жизни, но не сама жизнь. Жизнь — это семья.
* Проблемы наших детей — это почти всегда наша вина.
* Отправить своего ребенка служить в Ирак — вот что трудно. А быть одновременно и режиссером фильма, и актером в нем — легко.
* Я не знаю, кто я, но мне нравится, как сказала когда-то Джулия Робертс: «Я обычный человек, который делает необычную работу».
* Удача — это когда ты оказываешься полностью готов к предоставленной тебе возможности.
* Делай то, что ты должен делать сейчас. И тогда ты сможешь заняться тем, чем хотел заняться потом.
* Я жалею, что отказался сыграть в фильме «Семь».
* Я действительно сыграл многих исторических персонажей, но это, скорее, случайность. У меня нет никакого списка, из которого я постепенно вычеркиваю фамилии. Когда Ричард Аттенборо предложил мне сыграть Стива Бико (известный борец с апартеидом, убитый в 1977 году; главный герой фильма «Клич свободы». — Esquire), я сказал «да». Когда несколько лет спустя Спайк Ли предложил мне сыграть Малкольма Икса (борец за права афроамериканцев, идеолог движения «Нация ислама». — Esquire), я сказал то же самое. Но никакого специального плана у меня не было.
* Я мало что запоминаю в подробностях, но одну вещь я помню прекрасно. Когда мы приступили к съемкам фильма «Клич свободы», я вылетел в Зимбабве один. Я вышел из самолета, и в руке у меня был «уокмен», а в «уокмене» была Джанет Джексон. И я подумал: «Ух ты, я в Африке. Вот это жизнь!»
* Не хотел бы запомниться как Мистер Биография.
* Я актер. Нужно быть жестоким — я буду жестоким.
* Очень давно, почти тридцать лет назад, мы снимали фильм про заключенных. Мы приехали в тюрьму округа Кук в Чикаго, и почти целый день я ходил там взад-вперед по коридору и делал грозное лицо — готовился к роли. И вдруг один из заключенных говорит мне: «Ты что делаешь, парень?» — «Пытаюсь вникнуть в роль, — говорю. — Пытаюсь почувствовать характер персонажа». И тогда он, типа: «А зачем ты тогда шатаешься с такой зверской рожей? Знаешь, я здесь уже 57 лет. Когда меня только осудили, пару дней я, наверное, был злым. Но ты же не думаешь, что я все время ходил так, как ты сейчас?» И это был один из лучших уроков, который я получал в жизни: иногда к сложным вещам надо относиться проще.
* Любая работа способна показать тебе жизнь, если ты смотришь внимательно. Когда мы снимали «Неуправляемый» (фильм, рассказывающий про потерявший управление поезд. — Esquire), мы побывали в Западной Вирджинии, на западе Пенсильвании и Восточном Огайо. Это чрезвычайно депрессивные места. Когда ты даешь объявление о том, что для массовки тебе требуются 50 человек, к тебе приходят две тысячи. Потому что людям нужна хоть какая-то работа. В одном из городов, где мы снимали, была 70-процентная безработица, и это здорово дает тебе по голове, если ты позволишь себе хоть на секунду задуматься. Ты смотришь кругом, и все, что ты видишь, — это нищета и заброшенные сталелитейные заводы, которые скупают русские.
* Самые бедные люди, как правило, самые честные.
* Не люблю, когда машинистов называют обычными парнями. Нет ничего обычного в человеке, который способен контролировать сто тысяч фунтов, несущихся на бешеной скорости.
* Я снялся в нескольких фильмах про поезда, так что в случае чего могу легко подменить машиниста локомотива.
* Я люблю оказываться в новых местах. Но я люблю неожиданность. Я никогда не буду ничего читать про то место, куда отправляюсь. Мне нравится, когда что-то новое обрушивается на меня со всех сторон, а я совершенно не готов к этому.
* Нервничать насчет полета на самолете нужно тогда, когда самолет еще на Земле. Как только он оказался в небе, переживать о чем-то уже не имеет смысла.
* Когда ты живешь в страхе, в какой-то момент ты просто забываешь, чего именно боишься.
* Ты не можешь прожить всю жизнь на солнечной стороне. Тень — это тоже часть жизни. Но сейчас я под солнцем.
* Я не знаю, что значит быть успешным. Но я знаю, что такое быть счастливым. (и это главное в итоге)
* Возраст никогда не казался мне большой проблемой. Кино — это бизнес, где никто не считает твои годы. Только твои деньги. До тех пор, пока ты приносишь студии деньги, они ничего не скажут тебе, даже если ты прикатишь на съемочную площадку в инвалидном кресле без обеих ног. Но я говорю так только потому, что я не женщина. Мужчинам разрешено стареть. А женщинам положено оставаться двадцатилетними.
* Я легко могу отрастить бороду, но не стану этого делать. В ней будет слишком много седых волос.
* Один мой друг сказал: «Первые 50 лет ты живешь для них, потом 50 лет ты живешь для себя». Мне нравится такой подход, но одна штука насчет старости меня все же пугает: ты начинаешь замечать, как вокруг умирают люди, про которых ты говоришь «он был совсем молодым». Я помню, что сказал так про моего знакомого, который умер в 58 лет от инфаркта. В пятьдесят восемь, да. А ведь когда тебе 20, то кажется, что 58 — это глубокая старость.
* Не пытайся устроиться поудобнее и успокоиться на этом. Время от времени полезно что-то рушить.
* Ближе к шестидесяти я понял, что готов сыграть в комедии.
* Я не смотрел «Аватар» и не собираюсь. Кэмерону не нужны мои деньги, поверьте. Он и без них в порядке.
* Сделать фильм, который все ненавидят, — это тоже успех. Вспомните, как люди возненавидели «Страсти Христовы». И посмотрите, как хорошо это сказалось на его сборах.
* Если у тебя есть враг — изучай его. Пустая ненависть не ведет тебя никуда.
* Сегодня очень сложно быть независимым. Люди хотят знать, кто ты — республиканец или демократ. Других вариантов для них не существует.
* Мое главное правило: делай свое дело хорошо и смотри, что из этого получится.
* Прежде чем выйти к камере, я всегда делаю сорок глубоких вздохов. И никогда не сбиваюсь со счета.
* Мне не интересно анализировать себя.
* Есть у меня один повторяющийся сон — о лифте, который ездит горизонтально. Ничего особенного. Просто один очень странный лифт.
* Когда я состарюсь, я хочу быть Клинтом Иствудом. (хорошее желание)))
* Если ты молишь небеса о дожде, будь готов черпать сапогами грязь.
* В детстве все видели ангелов.

Сильвестр Сталлоне/Актер, 67 лет, Лос-Анджелес

* Когда мне было 11, я сломал ключицу, спрыгнув с крыши нашего трехэтажного дома в Манки Холлоу в Мэриленде. Чтобы вы могли представить содержимое моей головы в то время: я прыгнул с зонтом, рассчитывая взлететь. Ничего не вышло, я упал в бетонную яму, наполненную водой — мой отец строил беседку для барбекю. Когда я приземлился, отец вышел на крыльцо и увидел меня лежащим в бетонной яме, с зонтом, надетым на шею. Он сказал матери: «Этот мальчик никогда не станет президентом. Ты родила идиота». Я ответил: «То же самое говорили про Эдисона, пап». (блин, и он туда же...)
* Когда мне было шестнадцать, моя мать, всегда считавшая, что я талантлив, отвезла меня в институт Дрексела в Филадельфии, чтобы узнать, к чему я предрасположен в жизни. После трех дней тестирования моей матери сказали: «Ваш сын отлично подходит на должность водителя сортировочной машины или помощника электрика, в особенности — электрика по лифтам».
* Моя мать считала меня хулиганом. Ей принадлежал спортзал «У Барбеллы», и она выжимала 70 килограммов. Когда ей казалось, что я слишком обнаглел, она скручивала меня — она знала все борцовские приемы, — клала себе на колени и порола щеткой. И совсем не слабо: после порки мне чуть ли не скорую нужно было вызывать, чтобы избавиться от щетины в заднице. (хороший опыт)
* Моя мать ведет очень яркую жизнь. Кроме того, что в молодости она работала артисткой в цирке, она — первая женщина на моей памяти, которая вела бодибилдинг-шоу на телевидении, это было в 1950-е. К тому же она прекрасный астролог, гадает по рукам и даже изобрела рампологию — предсказание по заднице. У нас, разумеется, очень близкие отношения, но по своей заднице я ей гадать не разрешаю, вдруг там написаны дурные предзнаменования. (боги, а он любит свю мать)
* Я заинтересовался бодибилдингом еще в детстве — из-за кино. Однажды я увидел Стива Ривза в «Освобожденном Геркулесе» и подумал: «Этот странный парень с бородой и широченными икрами может разрушить храм в одиночку и замочить всю римскую армию. Мне тоже так хочется». Я стал размышлять о том, как бы мне хотелось выглядеть. Не всякому нравится быть слишком накачанным, потому что тогда ты не очень-то похож на человека. Ты похож на Геракла, что неплохо до тех пор, пока тебе не предложат роль бухгалтера.
* Я снимался голым. Мне тогда было нечего есть, меня выставили из квартиры, и я четыре ночи подряд провел на автобусной станции, пытаясь не попасться легавым и хоть немного поспать. Книги я положил в камеру хранения. Я был в отчаянии. Вот почему, прочитав в газете о возможности заработать за день сто долларов, я решил, что это подарок судьбы. А то, что пришлось раздеваться, меня особенно не волновало — там нет никакой порнографии, с чего бы мне волноваться? Когда ты голоден, ты делаешь много такого, чего обычно делать не стал бы. Смешно, до какой степени растягивается мораль в целях самосохранения. Но еще смешнее, когда ты стоишь перед камерой и пытаешься убедить себя, что занимаешься серьезным делом. Я думал: «Ну, может, это будет настоящее искусство». Так или иначе, я должен был сняться или ограбить кого-то. Я был на краю пропасти. А за два дня съемок я получил 200 баксов и выбрался с автобусной станции.
* Я играл жеребца, который приглашал желающих на вечеринку через газетное объявление. К нему пришли человек десять, целовались и обнимались — и все. По нынешним стандартам, фильм почти прошел бы родительскую цензуру.
* Мои дочки не подозревают, чем я зарабатываю. Они заполняли анкету в школе и написали, что я играю в гольф и работаю в саду. (молодец, Слай)))
* Моя пятилетняя дочь пришла в школу, и какой-то мальчик взял ее стул. Она ему сказала: «Еще раз так сделаешь — я тебе голову отрежу». Кажется, пришло время проследить за тем, что смотрят дети. Дочки растут маленькими рэмбятами. Раньше они плакали, а теперь говорят зевая: «А... опять труп». Скоро их потребуется отдать в программу реабилитации.

* Один человек имел смелость въехать в мою машину. Я вышел и говорю: «Тебе не кажется, что стоит извиниться?» Он отвечает: «Иди в жопу». Я только что подвозил своего сына и сказал этому парню, что у меня в машине мог быть ребенок. Он опять: «Иди в жопу». Я почувствовал себя обязанным, морально и в прочих смыслах, ему врезать. Совершенно в стиле Рокки я с размаху дал ему левой. Этот удар стоил мне 15 000 долларов.
* Я должен делать то, чего ждут от меня зрители. Давайте признаемся: существует связь между мной, Рокки и Рэмбо. С годами стало трудно отличать настоящих и вымышленных людей. Когда я напрягаю свои артистические способности и показываю другую сторону себя — меня отвергают. О’кей, меня это устраивает. Я — стереотип, и ничего не могу с этим поделать.
* В какой-то момент я стал защищаться. Противно, что я, Сильвестр Сталлоне, стал синонимом бездумного, односложного насилия. Я превратился в доисторического пещерного человека. Люди брали этого вымышленного героя и помещали в реальные обстоятельства. Это как защищать свою религию — тут нельзя победить. И чем больше я защищался, тем большим дураком выглядел.
* Однажды я ехал в «порше» по аризонской пустыне и разогнался почти до 200 километров в час. Конечно, меня остановил легавый. Я говорю: «Вы видели их?! Вы их видели? Вы их остановили? Они все еще там?» Он говорит: «Чего?» А я продолжаю: «Там восемь парней с пушками! Срань господня! Я еле ноги унес. Сделайте мне одолжение — арестуйте меня, они хотят меня убить. Я не знаю, кто они. Им наверное не понравился Рэмбо, какая-то радикальная группировка. Они угрожали мне, писали письма, а теперь до меня добрались!» Ну он проводил меня до самой границы штата. «Я провожу тебя, Рэмбо. Я помогу тебе, Рокки». А я сказал: «Спасибо, сэр».
* Помните, когда Рейган бомбил Каддафи? Он сказал: «Я посмотрел Рэмбо и знаю, что делать». А потом Саддам вспомнил про Рэмбо в бункере. Я стал синонимом типа мышления. Символом. Это всегда беспокоило меня в путешествиях. Была масса угроз. Когда я приезжал в Канны, меня угрожали убить. Да и в странах третьего мира меня отнюдь не боготворят.
* Актерство питает только эгоцентрическую часть меня. Мне нравится видеть себя на экране. Не всегда, но и не до такой степени, чтобы идти к психиатру. Режиссура — очень разноплановое занятие. Вроде того, как тренировать спортивную команду. А сочинительство для меня — это почти чистая эротика. Когда в голову приходит хорошая идея или фраза, я могу выскочить из-за стола и сделать колесо или стучать головой в стекло от экстаза. Один сценарист создает работу для трехсот человек и развлечение — для трех миллионов. Так кто главный человек в фильме?
* Конечно мы соревнуемся. Мы даже говорили об этом. Мы как Мухаммед Али и Джонатан Фрейзер. Лямотта и Шуга Рэй. Арнольд и Слай. (сладкая парочка)))
* Каждое утро я выползаю из кровати и спрашиваю себя: «Мне действительно это нужно?» И тащусь в спортзал в гараже. Это невесело, и я это ненавижу. Я занимаюсь в одиночестве, поднимаю штангу. У меня 25 разных сложных аппаратов, я один, мне хочется спать, все тело болит, и ты смотришь на них, и в каждом 160 килограммов, а самое тяжелое, что ты поднимал за последние восемь часов, — это подушка.
* Всю свою жизнь я тренировался, но как бы ты ни был умен, тебе нужен тренер. Ты должен ходить в спортзал, чтобы тебя оценивали и тобой руководили. Нельзя тренировать самоё себя. Также я отношусь к церкви. Церковь — это спортзал для души.
* Когда я участвую в съемках, я каждый день ем одно и то же. На завтрак — салат из тунца или из курицы с капустой, и все. На обед — телятину с рисом, или рыбу с рисом, или стейк с рисом. Это очень надоедает. Господи, как же это надоедает.
* Я как скаковая лошадь. Чем ты ее накормишь, так она и побежит.
* Когда ты становишься богатым и знаменитым, тебя отсекают от реальности. Между тобой и настоящей жизнью всегда находятся люди, которые заботятся о тебе, решают твои проблемы, следят, чтобы ты был счастлив и в безопасности. А когда происходит несчастье, ты понимаешь, что никакая слава ни от чего не защищает.
* Когда я увидел полностью сведенный вариант «Рокки», я сказал продюсерам, что он соберет 100 миллионов. Продюсеры сказали: «Если он принесет такие деньги, мы купим тебе любую машину на земле». Я получил свой Mercedes 450 SEL.
* Я продолжаю твердить: я больше чем Рокки. Но правда в том, что это не так. Я хотел бы быть хотя бы половиной его. Я был глуп. Рокки — одно из самых честных моих творений.
* Я хочу, чтобы меня запомнили человеком, который имел решимость преодолевать обстоятельства. Моя догма — проявлять настойчивость. Будь вы даже чумой, заражающей воздух, о вас хотя бы услышат. «Все, что угодно, лишь бы избавиться от него».
* Все совершают ошибки. Я смотрю вокруг, на моих сверстников, и вижу в их глазах горькую мысль: «Я прожил не ту жизнь, которою хотел, и теперь я столько могу сказать, но никто не хочет меня слушать». Я тоже чувствовал так, и если этого не преодолеть, это может убить тебя изнутри.
* Я не думаю, что человека надо мучить, запирать в шкафу или лишать любви. Но я точно знаю, что если у него всего в избытке, он не выработает ни сознательного взгляда, ни голода, ни чувства беззащитности, без которых невозможно писать. Большинство писателей и художников не довольны своим творчеством. Представьте, что вы выросли в доме, где вас окружала любовь и забота, и вам твердили, что вы самый лучший. Откуда у вас возьмется мотивация делать хоть что-нибудь.
* Счастливая жена — счастливая жизнь. Мне потребовалось 30 лет, чтобы до этого допереть. Когда вы собираетесь поспорить, убедитесь что есть повод посерьезнее, чем пульт от телевизора. Теперь я знаю, как заполучить фантастическую, великолепную жену. Теперь я могу писать, могу думать и чувствую, что мне есть что доказывать.
* Я отбрасывал слишком большую тень, и мой сын стал съеживаться. Он винил меня во всех неудачах: если бы отцу не досталась вся слава, если бы отец не оставлял таких больших следов на песке. Я подумал: «Господи, он себя в гроб загонит». Он выбрал роль капитулянта и сгорит в ее огне, и его никак не спасти. Я всегда старался быть с ним поаккуратнее, но все-таки сказал: «Знаешь, малыш, жизнь — это не как сильно ты бьешь, а после каких ударов остаешься на ногах. Ты не можешь всю жизнь сваливать ответственность на других. Так только трусы делают».
* Мир очень молод, и когда ты достигаешь определенного возраста, все считают тебя устаревшим. Я сказал себе: «Со мной такого не произойдет». Многие разделяют мои чувства, но мало кто их высказывает.
* Убить героя для меня — это какой-то перебор хемингуэйщины. Мне не хочется, чтобы мой матадор закончил на рогах у быка, проносящего его по улицам Памплоны. Лучше уж он запрыгнет к быку на спину и поедет навстречу закату. И посмотрим, что будет.
* Другие актеры должны ждать хороших сценариев, а я могу написать свой собственный. Когда мне кажется, что пора сняться в боевике, я пишу сценарий боевика. Если мне захочется сделать любовную историю, я напишу ее. Пока мой мозг не повредится, или Провидение не решит от меня отвернуться, я вряд ли испишусь.
* Я начал писать сценарии после того, как посмотрел «Беспечного ездока». Я купил две книги: одну о написании сценариев, что-то типа «Пишите для удовольствия и для денег», а другую — сценарий «Беспечного ездока». Я прочел его и подумал: «Ничего себе! Это же просто диалоги из жизни, а людям за них платят деньги. Я могу не хуже». Так что я сел и написал свой первый сценарий. Он назывался «Плачь в голос и шепчи, как ветер, одним дыханием». Это был апофеоз помпезности. Я в то время, видимо, слушал слишком много Дилана. Разумеется, никто не стал даже читать сценария с таким названием. Я дал его какому-то алкоголику, и даже он сказал, что сценарий говно. Тогда я написал другой, под названием «Печальный блюз». Это был дурацкий сюжет про рок-певца, больного сердечным недугом, который можно было вылечить только веществом, содержащимся в бананах. Да, у меня слабость к бананам... Короче, рокер влюбляется в девчонку, а затем она его бросает. Певец так расстроен, что выходит на сцену, не съев своей ежедневной дозы бананов, — и посреди песни падает без чувств. Тут прибегает девчонка со связкой бананов, но уже поздно: он умер. Та-дааа.
* Кино — это моя реальность. Когда я выхожу со студии, я вступаю в чужеродный мир, в котором мне не очень уютно. Когда я был ребенком, в школе Монтгомери Хиллз учителя проголосовали за меня как за наиболее вероятного претендента на электрический стул — и они не имели в виду кино. Честно говоря, я так плохо уживаюсь в обществе, что, не работая над фильмом, я дрался раз в две-три недели.
* Я врожденный критик — себя и всего на свете, и у меня на все есть свое мнение. Я должен его иметь. Тому, кто не имеет своего мнения, стоит уехать в Тибет и распевать там мантры.
* Если окинуть взглядом свою жизнь, готов спорить, о 80% своих поступков вы пожалеете. Но жизнь — это и есть ошибки.

Бен Кингсли/Актер, 70 лет, Лондон

* Я убежден, что, не смени я когда-то имя (настоящее имя Кингсли — Кришна Пандит Бханджи. — Esquire), у меня не было бы того успеха, который есть сейчас.
* Я помню, что когда я был ребенком — где-то между шестью и семью — мне всегда казалось, что куда бы я ни пошел, меня везде сопровождала съемочная группа. Невидимая, конечно.
* Я не учился в театральной школе, потому что спустя несколько недель после того, как они отказались принять меня, мне уже предложили первую роль.
* Актером меня сделал этот старый итальянский фильм, который назывался «Нет — это не ответ» (одно из названий британского фильма «Маленькое чудо» 1951 года. — Esquire). Этот фильм о маленьком итальянском мальчике и его больной ослице. Он очень хочет вылечить ее и собирается отвести ее в гробницу святого Франциска (Франциск Ассизский — известный католический святой XIII века. — Esquire), покровителя животных. Но ему сказали: нет, ты не можешь притащить сюда животное, ты должен спросить разрешения у епископа. И он идет к епископу, потом к архиепископу, потом к прелату. И никто не хочет помочь ему. Но мальчик настолько настойчив, что собирается попросить разрешение у самого папы. И вот вы видите его входящим в большой зал, и вы видите зажатую в руке печать. И вы видите, как она опускается на бумагу. А потом мальчик возвращается к себе, и ослица еще жива, и он ведет ее по улице. Так вот что я хочу сказать: чем бы ни была для тебя эта ослица, ты никогда не должен довольствоваться словом «нет».
* Я никогда не чувствовал себя лишенным чего-либо.
* Кажется, я никогда не просил милостыню. Достаточно много для того, чтобы считать себя счастливым.
* Про профессию актера говорят слишком много всякого дерьма. Не уверен, что люди понимают, что это значит на самом деле — быть актером.
* Если говорить всю правду, то никакой стратегии у меня, как у актера, нет. Я просто жду, когда присланный сценарий вывалится из конверта — и удивит меня.
* Главную роль в любом фильме исполняет режиссер. Просто не все задумываются над этим.
* В идеальном мире ты и режиссер — это одно целое. Ведь в идеальном мире на линии горизонта и небо неотделимо от океана.
* Скорсезе снимает фильмы как влюбленный. Кто-то делает это как диктатор, кто-то — как механик, а он — как влюбленный. Он очень сосредоточен; для него важно все, и нет ничего незначительного. (хорошая оценка работы...)
* Если бы мне пришлось сыграть того, кто продает фиш-н-чипс, я бы не стал работать в рыбной забегаловке три месяца. Постоянное разглядывание рыбы с картошкой вряд ли способно мне помочь.
* Даже если ты играешь убийцу, попробуй найти в нем что-то, что тебе нравится. Иначе у тебя просто ничего не получится.
* Мне нравится играть людей, которые не боятся выглядеть идиотами в своей влюбленности. Ведь так это и должно быть.
* Не позволяйте другу уводить у вас женщину — так вы потеряете обоих.
* Быть единственным выжившим — это вина, которую на себя способен взвалить не каждый.
* Я не из тех людей, кто чувствует себя одиноким наедине с собой.
* В детстве у меня была пластиковая утка. Помните, как это бывает? Ты опускаешь ее под воду, а потом разжимаешь руки, и она — раз — выскакивает, как ракета, зависая на мгновение над водой. Вот и я такой же, как эта утка.
* Возраст позволяет тебе становиться разборчивее. Это фильтр, который ты приобретаешь незаметно — хочешь ты того или нет.
* В Англии я теперь Сэр Бен. А «мистер» просто исчез куда-то. Даже из моего паспорта. Они просто забрали у меня это «мистер».
* Гамлет был настоящим умницей.
* Одна из величайших вещей, на которую способна трагедия, это наделение новым смыслом тех слов, которые мы используем каждый день: любовь, дом, семья, преданность и зависть.
* Трагедия не может служить успокоительным.
* Не стоит беспокоиться за судьбу Достоевского в России.
* Людям нужно постоянно напоминать о том, как они жестоки. (что есть, то есть)
* Вору не пристало прятаться среди убийц.
* Мир меняется очень быстро. Все свободное время я стараюсь проводить как можно дальше от городов (Кингсли владеет уединенной фермой в Оксфордшире. — Esquire). Поэтому, когда я возвращаюсь в городскую жизнь, меня постоянно поджидают какие-то сюрпризы.
* Всем нам когда-нибудь предстоит сказать «как же ты прекрасен, господь».
* Невозможно привыкнуть к плачу.
* Рыцарь всегда там, где драконы. (да это его место)

@настроение:

@темы: Okiniiri, НароШно не придумаешь, Для справки