Я сильно заболел тобой. Лекарств нет. Искать не буду. Я буду болеть. Всю жизнь. (с)
А душа самурая хочет чего-то высокого и чистого, как тонкое лезвие катаны.
Мастер клинка катаны Фудзивара Канэфуса – представитель одной из древнейших японских династий оружейников, ведущей свой род с XIII века.
Автор фото: Сергей Мелихов
Про грозное оружие самураев – меч катана – слышали даже те, кто не знаком с Японией. Дошедшие до нас лучшие его образцы приравнены к высочайшим ценностям Страны восходящего солнца.
Древние традиции изготовления катан не утеряны и сегодня. Их верные хранители – современные японские мастера, совершенными творениями которых восхищаются во всем мире, демонстрируют на выставках и в экспозициях художественных музеев. Много поклонников катаны и у нас в стране – благодаря популярным сегодня восточным боевым искусствам и фильмам о самураях. Так что закономерно, что приезд в Россию в рамках одного из прошедших в Москве Фестиваля японской культуры оружейника Фудзивары Канэфуса, кузнеца в 25-м поколении, стало настоящим событием. Мы попросили знаменитого мастера раскрыть тайны рождения этого легендарного символа Японии.
Это ваш первый приезд в Россию?
Нет, я приезжал в Москву и Петербург и раньше, чтобы представить любителям японского оружия изготовленные мною образцы меча катаны. Мне очень приятно было обнаружить, что здесь есть тонкие ценители традиционного японского оружия, и я каждый раз с удовольствием откликаюсь на предложения приехать в вашу страну.
Катаны дозволено было носить только самураям. Но эти грозные воины как класс исчезли еще в позапрошлом веке. Почему катаны по-прежнему столь популярны в Японии и далеко за ее пределами?
Катана – это совершенство формы, квинтэссенция японского представления о красоте. Она оттачивалась веками, и поэтому является важной частью нашей культуры. Неудивительно, что к катане сегодня относятся с не меньшим почтением, чем в древности, хотя теперь это уже не оружие для боя, а произведение искусства. Японцы его заказывают, когда отмечают какое-то важное событие, например, рождение наследника, основание компании. Для многих катана – это оберег, защищающий хозяина и его дом от злых сил. Среди моих заказчиков были японский император, знаменитые спортсмены, бизнесмены, из иностранцев – король Иордании, главы других иностранных государств. Конечно, это люди богатые. Катана может стоить как дом или автомобиль ручной сборки.
На этой старинной гравюре изображен император Готоба (1180–1239). Свергнутый с трона, он открыл кузницу, нанял нескольких мастеров-оружейников и сам занялся ковкой мечей, весьма преуспев в этом ремесле.
С XV века катана не просто оружие, а произведение искусства.
Кто следит сегодня в Японии за соблюдением традиций в японском оружейном деле или это на совести только самих мастеров?
У нас существует несколько специальных организаций. Это, во-первых, объединения самих мастеров – кузнецов, шлифовальщиков, ювелиров. Я лично возглавляю ассоциацию кузнецов моего родного города Секи. Мы периодически собираемся, чтобы обсудить какие-то профессиональные проблемы. Существует еще Общество охраны искусства мечей при министерстве культуры Японии с экспертами в этой области. Они строго следят за следованием канонам и соблюдением древней технологии изготовления клинка. Они же выдают лицензию оружейникам: число мастеров, как и число образцов оружия, которое они могут изготавливать ежегодно, строго ограничено. Это делается для того, чтобы держать уровень качества. Эксперты определяют также ценность каждого конкретного меча и выдают паспорт человеку, который его приобрел. Там указано, каким временем датируется катана, школа и имя мастера.
В старину ковка меча была приравнена к священнодействию: японский оружейник, приступая к работе, должен был сначала совершать специальные обряды. Соблюдается ли эта традиция сегодня?
Процесс изготовления катаны, несомненно, является религиозным ритуалом – он требует от мастера, помимо большого опыта и мастерства, особого настроя, чистоты помыслов в момент, когда свершается чудо рождения клинка. В древности мастер, готовясь к его созданию, обязательно прибегал к специальному обряду очищения души и тела, после чего обращался с молитвами к богам перед домашним алтарем. Затем он совершал ритуальное омовение, облачался в белоснежные одежды, надевал шапочку, чтобы ни один волос не упал с головы – на рабочем месте должна была соблюдаться идеальная чистота.
Мастер-оружейник обрабатывает клинок будущей катаны в присутствии синтоистского монаха. К процессу создания самурайского меча в в Японии всегда относились как к религиозному культу. Фото 1950-х годов.
Автор фото: Getty
Создание клинка требует от мастера большого опыта и чутья, поскольку пользоваться измерительными приборами запрещено: все должно определяться только на глаз.
Что касается лично меня, то я строго следую традициям моих предков-оружейников – обязательно обливаюсь водой и обращаюсь с молитвами к богам. Мне нужен особый настрой – иначе клинок не зарядится положительной энергией. Злой же или равнодушный клинок ничего, кроме бед, не принесет своему хозяину. Я в этом абсолютно убежден. Следую я и древним суевериям, согласно одному из которых женщина никогда не должна переступать порога кузницы. Я женат уже больше тридцати лет, но моя супруга ни разу не была в моей мастерской.
Сколько длится обучение оружейному делу и в чем его суть?
Стать мастером очень непросто. Для начала необходимо не меньше пяти лет работать подмастерьем у известного оружейника. Затем надо изготовить катану самостоятельно и представить для оценки комиссии экспертов из министерства культуры. Если молодой человек выдержит сложный многоступенчатый экзамен, то он становится мастером с правом ставить свое клеймо на изделии. При этом, если вы стали кузнецом, это не значит, что вам не надо знать техники шлифовки и отделки клинка. С XV века катана не просто оружие, а произведение искусства, и с этого времени в оружейном деле появилось разделение труда. Шлифовкой, которая ведется два-три месяца, занимается другой мастер, затем следующий делает рукоять меча, третий – ножны.
У нас считается, что чем суровее условия обучения – тем лучше. Когда я начинал, мой отец решил, что дома слишком комфортные условия, и отправил меня учиться в другой город. Там я был подмастерьем больше восьми лет. После, когда я вернулся домой, то продолжал постигать секреты мастерства уже у своего отца, и на это ушло еще десять лет.
Профессия оружейника издревле была одной из самых почетных в Японии. Даже императоры учились ковать оружие. Но в силу этого она была и кастовой. Как сегодня с этим обстоят дела?
Оружейное дело и сегодня профессия семейная. Мой сын, Масафуми, тоже кузнец – в прошлом году он успешно сдал экзамен на мастера. Но я, как и другие мастера, могу взять учеников со стороны. Двое из них – уже самостоятельные мастера, и сейчас я взял еще двоих. Пока я нахожусь в России, с ними занимается мой сын. Принцип отбора учеников у меня прост: пришедшему ко мне юноше я объясняю, что оружейное дело не такое прибыльное, как может показаться со стороны, и путь к тому, чтобы стать самостоятельным и признанным мастером, долог и тернист. И если молодого человека это не отпугивает, я беру его в подмастерья.
В самурайском мече главное – качество клинка. Почему именно он является критерием уникальности, а, скажем, не рукоятка или ножны, не менее восхищающие своей выделкой и совершенством форм?
Я видел, как работают оружейники в других странах: там основное внимание уделяется оформлению. (Примечание* Понять, о чем говорит мастер, можно на примерах фото любых, в том числе оружейных, изделий завода художественной ковки Тантьема, лидера на рынке кованых изделий в Украине.) Для японских же ценителей главное – клинок. Существует целая эстетика клинка, отношения к нему, ритуала любования им – переливами света на поверхности, прихотливой линией границы обжига между телом клинка и лезвием.
Отличается ли традиционная технология изготовления японских клинков от европейской?
Да, несомненно. Сырье для будущих клинков используется только местное – из железистых речных песков, поэтому традиционно оружейные центры в Японии всегда располагались неподалеку от воды. Требуется огромное количество породы, потому что она скудна на содержание железа. Ее неоднократно промывают в течение многих дней, обжигают с древесным углем при температуре 1500 градусов. Процесс ковки тоже долгий и неравномерный, поскольку клинок в разных участках обязан обладать разными свойствами. Лезвие, например, должно быть тверже, чем основное тело клинка. Все это требует от мастера большого опыта и чутья, поскольку пользоваться измерительными приборами запрещено: все должно определяться только на глаз.
На ковку одного клинка у меня уходит около месяца. Закалка, наоборот, длится недолго, но если она прошла неудачно, что мастер определяет по некоторым признакам, то изделие безжалостно уничтожается. Бывает, я разбиваю до тридцати клинков, пока не достигну желаемого результата. Но зато удавшийся экземпляр настолько уникален, что по нему можно определить не только школу, но даже руку мастера.
Правда, что японские кузнецы-оружейники работают только ночью и только при свете луны?
Все зависит от операции. Сталь варят при дневном свете, ночью же осуществляют закалку металла, чтобы контролировать правильную температуру – 800 градусов. Она определяется по цвету огня, который должен быть ярко-оранжевым. Отследить это можно, только если нет посторонних источников света.
Катану называют «душой самурая», к нему принято относиться с таким же уважением, как и к его владельцу. А что значит катана для вас?
После Второй мировой войны в Японии запретили изготовлять холодное оружие, и многие мастера перестали ковать мечи, переключившись на кухонные ножи. Мой же дед – 23-й представитель династии Канэфуса – не изменил своему ремеслу, хотя это были трудные времена для нашей семьи. И вот в один прекрасный день он с другими кузнецами-единомышленниками отправился в столицу, чтобы встретиться с императором. И ему удалось убедить правителя, что древнее оружейное искусство, а наша семья им занимается с XIII века, – это бесценное достояние нашего народа. Тогда, будучи еще ребенком, я и решил, что продолжу традицию Канэфуса, невзирая ни на какие преходящие обстоятельства. Катана – это душа не только самурая, но и самой Японии.
© Кара Мискарян, National Geographic
Мастер клинка катаны Фудзивара Канэфуса – представитель одной из древнейших японских династий оружейников, ведущей свой род с XIII века.
Автор фото: Сергей Мелихов
Про грозное оружие самураев – меч катана – слышали даже те, кто не знаком с Японией. Дошедшие до нас лучшие его образцы приравнены к высочайшим ценностям Страны восходящего солнца.
Древние традиции изготовления катан не утеряны и сегодня. Их верные хранители – современные японские мастера, совершенными творениями которых восхищаются во всем мире, демонстрируют на выставках и в экспозициях художественных музеев. Много поклонников катаны и у нас в стране – благодаря популярным сегодня восточным боевым искусствам и фильмам о самураях. Так что закономерно, что приезд в Россию в рамках одного из прошедших в Москве Фестиваля японской культуры оружейника Фудзивары Канэфуса, кузнеца в 25-м поколении, стало настоящим событием. Мы попросили знаменитого мастера раскрыть тайны рождения этого легендарного символа Японии.
Это ваш первый приезд в Россию?
Нет, я приезжал в Москву и Петербург и раньше, чтобы представить любителям японского оружия изготовленные мною образцы меча катаны. Мне очень приятно было обнаружить, что здесь есть тонкие ценители традиционного японского оружия, и я каждый раз с удовольствием откликаюсь на предложения приехать в вашу страну.
Катаны дозволено было носить только самураям. Но эти грозные воины как класс исчезли еще в позапрошлом веке. Почему катаны по-прежнему столь популярны в Японии и далеко за ее пределами?
Катана – это совершенство формы, квинтэссенция японского представления о красоте. Она оттачивалась веками, и поэтому является важной частью нашей культуры. Неудивительно, что к катане сегодня относятся с не меньшим почтением, чем в древности, хотя теперь это уже не оружие для боя, а произведение искусства. Японцы его заказывают, когда отмечают какое-то важное событие, например, рождение наследника, основание компании. Для многих катана – это оберег, защищающий хозяина и его дом от злых сил. Среди моих заказчиков были японский император, знаменитые спортсмены, бизнесмены, из иностранцев – король Иордании, главы других иностранных государств. Конечно, это люди богатые. Катана может стоить как дом или автомобиль ручной сборки.
На этой старинной гравюре изображен император Готоба (1180–1239). Свергнутый с трона, он открыл кузницу, нанял нескольких мастеров-оружейников и сам занялся ковкой мечей, весьма преуспев в этом ремесле.
С XV века катана не просто оружие, а произведение искусства.
Кто следит сегодня в Японии за соблюдением традиций в японском оружейном деле или это на совести только самих мастеров?
У нас существует несколько специальных организаций. Это, во-первых, объединения самих мастеров – кузнецов, шлифовальщиков, ювелиров. Я лично возглавляю ассоциацию кузнецов моего родного города Секи. Мы периодически собираемся, чтобы обсудить какие-то профессиональные проблемы. Существует еще Общество охраны искусства мечей при министерстве культуры Японии с экспертами в этой области. Они строго следят за следованием канонам и соблюдением древней технологии изготовления клинка. Они же выдают лицензию оружейникам: число мастеров, как и число образцов оружия, которое они могут изготавливать ежегодно, строго ограничено. Это делается для того, чтобы держать уровень качества. Эксперты определяют также ценность каждого конкретного меча и выдают паспорт человеку, который его приобрел. Там указано, каким временем датируется катана, школа и имя мастера.
В старину ковка меча была приравнена к священнодействию: японский оружейник, приступая к работе, должен был сначала совершать специальные обряды. Соблюдается ли эта традиция сегодня?
Процесс изготовления катаны, несомненно, является религиозным ритуалом – он требует от мастера, помимо большого опыта и мастерства, особого настроя, чистоты помыслов в момент, когда свершается чудо рождения клинка. В древности мастер, готовясь к его созданию, обязательно прибегал к специальному обряду очищения души и тела, после чего обращался с молитвами к богам перед домашним алтарем. Затем он совершал ритуальное омовение, облачался в белоснежные одежды, надевал шапочку, чтобы ни один волос не упал с головы – на рабочем месте должна была соблюдаться идеальная чистота.
Мастер-оружейник обрабатывает клинок будущей катаны в присутствии синтоистского монаха. К процессу создания самурайского меча в в Японии всегда относились как к религиозному культу. Фото 1950-х годов.
Автор фото: Getty
Создание клинка требует от мастера большого опыта и чутья, поскольку пользоваться измерительными приборами запрещено: все должно определяться только на глаз.
Что касается лично меня, то я строго следую традициям моих предков-оружейников – обязательно обливаюсь водой и обращаюсь с молитвами к богам. Мне нужен особый настрой – иначе клинок не зарядится положительной энергией. Злой же или равнодушный клинок ничего, кроме бед, не принесет своему хозяину. Я в этом абсолютно убежден. Следую я и древним суевериям, согласно одному из которых женщина никогда не должна переступать порога кузницы. Я женат уже больше тридцати лет, но моя супруга ни разу не была в моей мастерской.
Сколько длится обучение оружейному делу и в чем его суть?
Стать мастером очень непросто. Для начала необходимо не меньше пяти лет работать подмастерьем у известного оружейника. Затем надо изготовить катану самостоятельно и представить для оценки комиссии экспертов из министерства культуры. Если молодой человек выдержит сложный многоступенчатый экзамен, то он становится мастером с правом ставить свое клеймо на изделии. При этом, если вы стали кузнецом, это не значит, что вам не надо знать техники шлифовки и отделки клинка. С XV века катана не просто оружие, а произведение искусства, и с этого времени в оружейном деле появилось разделение труда. Шлифовкой, которая ведется два-три месяца, занимается другой мастер, затем следующий делает рукоять меча, третий – ножны.
У нас считается, что чем суровее условия обучения – тем лучше. Когда я начинал, мой отец решил, что дома слишком комфортные условия, и отправил меня учиться в другой город. Там я был подмастерьем больше восьми лет. После, когда я вернулся домой, то продолжал постигать секреты мастерства уже у своего отца, и на это ушло еще десять лет.
Профессия оружейника издревле была одной из самых почетных в Японии. Даже императоры учились ковать оружие. Но в силу этого она была и кастовой. Как сегодня с этим обстоят дела?
Оружейное дело и сегодня профессия семейная. Мой сын, Масафуми, тоже кузнец – в прошлом году он успешно сдал экзамен на мастера. Но я, как и другие мастера, могу взять учеников со стороны. Двое из них – уже самостоятельные мастера, и сейчас я взял еще двоих. Пока я нахожусь в России, с ними занимается мой сын. Принцип отбора учеников у меня прост: пришедшему ко мне юноше я объясняю, что оружейное дело не такое прибыльное, как может показаться со стороны, и путь к тому, чтобы стать самостоятельным и признанным мастером, долог и тернист. И если молодого человека это не отпугивает, я беру его в подмастерья.
В самурайском мече главное – качество клинка. Почему именно он является критерием уникальности, а, скажем, не рукоятка или ножны, не менее восхищающие своей выделкой и совершенством форм?
Я видел, как работают оружейники в других странах: там основное внимание уделяется оформлению. (Примечание* Понять, о чем говорит мастер, можно на примерах фото любых, в том числе оружейных, изделий завода художественной ковки Тантьема, лидера на рынке кованых изделий в Украине.) Для японских же ценителей главное – клинок. Существует целая эстетика клинка, отношения к нему, ритуала любования им – переливами света на поверхности, прихотливой линией границы обжига между телом клинка и лезвием.
Отличается ли традиционная технология изготовления японских клинков от европейской?
Да, несомненно. Сырье для будущих клинков используется только местное – из железистых речных песков, поэтому традиционно оружейные центры в Японии всегда располагались неподалеку от воды. Требуется огромное количество породы, потому что она скудна на содержание железа. Ее неоднократно промывают в течение многих дней, обжигают с древесным углем при температуре 1500 градусов. Процесс ковки тоже долгий и неравномерный, поскольку клинок в разных участках обязан обладать разными свойствами. Лезвие, например, должно быть тверже, чем основное тело клинка. Все это требует от мастера большого опыта и чутья, поскольку пользоваться измерительными приборами запрещено: все должно определяться только на глаз.
На ковку одного клинка у меня уходит около месяца. Закалка, наоборот, длится недолго, но если она прошла неудачно, что мастер определяет по некоторым признакам, то изделие безжалостно уничтожается. Бывает, я разбиваю до тридцати клинков, пока не достигну желаемого результата. Но зато удавшийся экземпляр настолько уникален, что по нему можно определить не только школу, но даже руку мастера.
Правда, что японские кузнецы-оружейники работают только ночью и только при свете луны?
Все зависит от операции. Сталь варят при дневном свете, ночью же осуществляют закалку металла, чтобы контролировать правильную температуру – 800 градусов. Она определяется по цвету огня, который должен быть ярко-оранжевым. Отследить это можно, только если нет посторонних источников света.
Катану называют «душой самурая», к нему принято относиться с таким же уважением, как и к его владельцу. А что значит катана для вас?
После Второй мировой войны в Японии запретили изготовлять холодное оружие, и многие мастера перестали ковать мечи, переключившись на кухонные ножи. Мой же дед – 23-й представитель династии Канэфуса – не изменил своему ремеслу, хотя это были трудные времена для нашей семьи. И вот в один прекрасный день он с другими кузнецами-единомышленниками отправился в столицу, чтобы встретиться с императором. И ему удалось убедить правителя, что древнее оружейное искусство, а наша семья им занимается с XIII века, – это бесценное достояние нашего народа. Тогда, будучи еще ребенком, я и решил, что продолжу традицию Канэфуса, невзирая ни на какие преходящие обстоятельства. Катана – это душа не только самурая, но и самой Японии.
© Кара Мискарян, National Geographic
@настроение:
