Правила жизни на Esquire.
Уиллем Дефо/Актер, 58 лет, Нью-Йорк/2 декабря 2013
* вообще-то отвечать на вопросы — это не моя профессия.
* иногда ты находишь работу, иногда работа находит тебя. Вот так и живешь.
* не знаю, кем бы я был, если бы не был не актером. Есть у меня, конечно, какие-то фантазии, что-то очень простое — выращивать овощи, рыбачить, работать под открытым небом. Но я могу себе позволить только поход в супермаркет и готовку на кухне.
* жизнь отличается от кино лишь тем, что в жизни не бывает второго дубля.
* я такой же, как все: хочу, чтобы меня любили. Но я не стремлюсь, чтобы меня понимали.
* всем кажется, что я берусь только за отрицательные роли. Но если вы присмотритесь повнимательнее — ко всем моим фильмам, маленьким тоже, — вы увидите, что на самом деле я играю хороших парней. Да, общество их отторгло, но все же это хорошие парни. (пожалуй соглашусь....)
* когда я был маленьким, меня интересовала идея воли, предела возможностей. Кому-то важно, на сколько он может задержать дыхание под водой, но я был скорее как Гордон Лидди (один из осужденных за незаконное прослушивание штаба демократов в отеле «Уотергейт». — Esquire). В детстве он страшно боялся грызунов, и вот однажды поймал крысу, изжарил ее и съел, чтобы победить свой страх. Я был таким. Но крыс я не ел.
* мы еще жили всей семье в Висконсине, когда однажды на целых два дня я спрятался в сарае и не выходил. Но никто меня не хватился. Семья у нас была большая: отец — хирург, мать — медсестра, они вечно пропадали на работе. А сестрам до меня не было дела.
* когда я был ребенком, мой отец любил говорить: «Ни один человек не заслуживает того, о чем не может заботиться». Сейчас эта фраза со мной всегда. (неплохая интерпритация Антуана Де Сент-Экзюпери)
* в основном люди относятся ко мне как к обычному человеку. Мне нравится это, хотя я знаю, что я не совсем обычный человек — как бы ни старался.
* известность — самая скользкая и непредсказуемая вещь в мире. На ней поскальзываются все, но кто-то ограничивается вывихом, а кто-то ломает шею.
* при рождении я получил имя Уильям, но в детстве все звали меня Билли, и я ненавидел это, потому что во всех этих уменьшительных формах отсутствует сила. (!!! ) А потом я переехал в Милуоки и какое-то время жил в квартирке с кучей психов. Один из них вдруг ни с того ни с сего назвал меня Уиллемом. И я подумал: «Уиллем? Пусть будет так». И теперь перед вами я — человек, проживший почти всю жизнь с фальшивым именем.
* не надо плевать на свою удачу. Так моя жена говорит (актриса и режиссер Джада Колагранде. — Esquire). Вот это я понимаю, настоящая итальянка. Это для нее как мантра.
* сам не знаю, почему так часто погибаю в кино. Может, потому что меня влекут люди с сильными характерами? Человека с сильным характером вечно кто-то хочет убить. (ага или сломать...)
* странные мелкие слухи, которые ты можешь прочитать о себе в интернете, иногда раздражают сильнее, чем большая продуманная ложь. Например, я никогда не играл Энди Уорхола. Однажды приятель-режиссер попросил прочитать для фильма одно из его писем. Проходит время, и я читаю в интернете, что сыграл Уорхола. Что за херня?
* не помню уже, как именно я пришел к тому, что могу сыграть Иисуса (в фильме Мартина Скорсезе «Последнее искушение Христа». — Esquire), но я очень хорошо помню те душевные муки, которые испытал тогда, и то наслаждение, которое получил от них потом.
* надо позабыть о Висконсине, если собираешься играть Христа, разве нет?
* когда мы снимали «Последнее искушение Христа», я все еще много курил, и в перерыве между дублями Скорсезе вечно ходил где-то рядом и отгонял от меня людей с фотоаппаратами. Он не хотел, чтобы кто-то сфотографировал Иисуса с сигаретой.
* во «Взводе» — в той сцене, где мы курим траву, — мы поначалу курили по-настоящему. Но именно из-за этого съемки пришлось остановить до тех пор, пока мы не придем в себя. Так что урок, детки, такой: иногда лучше притворяться, чем делать.
* иногда нужно полностью потерять себя, чтобы снова найти. (!!!)
* нет ничего ужаснее, чем встретить в один прекрасный день героев своего детства. Что я им скажу? Всю свою жизнь, например, я обожал Боба Дилана. Но вот как-то раз я оказался с ним в одном зале — и весь вечер сторонился его, бегал от него, как сумасшедший. Я просто подумал, что если встречусь с Бобом Диланом, то буду разочарован, а он разозлится. Но поэтому я его и люблю.
* в «Рожденном четвертого июля» я плюнул Тому Крузу в лицо, и это было круто. Но ничего личного, конечно.
* когда я слышу слова «семейная драма», я понимаю, что надо бежать как можно быстрее.
* выключи звук, когда смотришь фильм. Если ты по-прежнему можешь разобраться в происходящем — перед тобой неплохое кино.
* когда мы снимали «Охотника» (фильм 2011 года о поисках вымершего тасманийского тигра. — Esquire), один из консультантов взялся учить меня освежевывать валлаби. Он сказал: «Зверь провалялся дохлым какое-то время, и желудочные соки уже порядком раздули беднягу. Так что работай ножом осторожно, а то говнюк взорвется тебе прямо в лицо». К счастью, в моей семье было много хирургов. Это у меня в крови.
* я никогда не спрашиваю советов, но если дают — беру. Бог знает, вдруг пригодится.
* надеюсь, судьба никогда не закинет меня на необитаемый остров, потому что я никогда не смогу выбрать три компакт-диска, которые возьму с собой.
* перед съемками «Взвода» Стоун отправил нас на две недели в джунгли вместе с ветеранами. Без всякой связи с внешним миром. Мы должны были изучить их опыт и научиться его уважать. Право притворяться кем-то на экране, сказал нам Стоун, нужно заслужить.
* ты должен всегда быть готов ко всему. Это моя мантра, мантра 58-летнего человека. (да, хорошая монтра)
* мне нравятся ритуалы. Красота рождается именно из ритуалов.
* вообще-то Уиллем — это голландское имя, популярное в Голландии до сих пор. Но здесь, в Америке, люди просто не могут поверить, что американца могут звать не Уильям, а Уиллем. Ненавижу такую ограниченность.
* никогда не скажу, какую книгу сейчас читаю. Это слишком личный вопрос. Примерно как спросить, о чем я думаю перед тем, как заснуть.
* есть определенная мудрость в том, чтобы вообще ничего не говорить.
* чем старше я становлюсь, тем меньше погибаю — кажется, так. Иэн Маккеллен/Актер, 74 года, Лондон/17 мая 2013
* В Средиземье секса нет.
* В моем возрасте — кто знает, что может произойти, когда я зайду за угол?
* Быть знаменитым в 70 с лишним, наверное, проще, чем быть знаменитом в 18. Теперь-то я понимаю, что гораздо приятнее быть известным как Гэндальф, чем как Иэн Маккеллен. Пусть лучше люди интересуются личной жизнью Гэндальфа, а не моей.
* Толкин был главным авторитетом в мире Средиземья, и я не думаю, что он думал о сексе. По крайней мере, в книге «Властелин Колец» этому нет никаких свидетельств. Хотя слухи насчет Сэма и Фродо, я знаю, ходят. (хех, это броманс, по крайней мере на это надеятся гомофобы)))))
* Моя уверенность в себе необычайно возросла, когда мне стукнуло 49 и я сказал: «Да, я — гей».
* Многие ждали, что я стану лидером гей-движения. Но мне куда больше импонирует роль рядового бойца.
* Невозможно отвечать за все в мире. Я отвечаю только за геев и актерское мастерство. Все остальные сражения я оставляю другим.
* Благодаря новым технологиям скоро отпадет необходимость в пластических операциях. Зачем резать себя по-живому, если все можно сделать на компьютере? Если дело так и дальше пойдет, мы с Мэрил Стрип еще сможем сыграть Ромео и Джульетту.
* Когда актер играет Гамлета, или Ромео, или Яго, или Ричарда III, он должен прежде всего помнить, что эти роли играли тысячи или даже десятки тысяч человек. И тогда страх уходит. Ты понимаешь, что ты один из многих, и тебе не о чем беспокоиться. Просто играй. Покажи свою личную реакцию на то, что происходит с Гамлетом.
* Не вижу разницы между стендап-комиком и актером, который играет в пьесе Шекспира. На самом деле, если ты не станешь хорошим комиком, ты никогда сможешь как следует сыграть Гамлета.
* Как-то в Мельбурне во время репетиции «В ожидании Годо» я вышел на пять минут подышать воздухом. Не успел я снять шляпу, как какой-то прохожий бросил туда доллар. А кто-то спросил: «Тебе помочь, брат?»
* Годо — это все что угодно, чего ждет человек. Один ждет, что выиграет в лотерею. Другой ждет, что он влюбится. Когда я был ребенком, для меня это было Рождество. И оно в конце концов пришло.
* Восемьсот лет назад Новая Зеландия была райскими кущами. Там не было хищников. Природа, полная гармонии. Видимо, Землей правили птицы, причем до того успешно, что некоторые из них разучились летать — не было необходимости. А потом появился человек и привез хищников — хорьков, ласок, собак, крыс...
* В Хоббитании нет церкви. Это идеальное место для жизни, это рай — и в нем нет Бога! В нем нет папы римского, нет архиепископа, нет Библии, никто не требует соблюдения заповедей. Но есть Гэндальф.
* Политики слишком часто говорят о Боге. (истина. Особенно последнее время)
* Единственное, о чем я жалею, — я потерял свой акцент. Актеры моего поколения учились говорить на правильном английском, а сейчас даже на «Би-би-си» можно сниматься, не владея стандартным произношением. Я склонен думать, что это хорошо.
* Конечно, я дешевле, чем Энтони Хопкинс. Тони — часть Голливуда, а я — эксцентричный английский актер.
* Однажды утром я увидел с моей террасы над Темзой труп — голый, белый и раздутый. Не знаю, была это овца или собака. Сутки я вообще не ел, а потом не мог даже посмотреть на мясо. Так я стал вегетарианцем и был им в течение 15 лет.
* Если хотите, чтобы билеты хорошо продавались, просто поставьте «Макбета». В старые времена театралы, узнав, что какой-то театр ставит «Макбета», понимали, что у него неприятности.
* Есть несколько великих актеров в Великобритании, которые были посвящены в рыцари. Я всегда восхищался ими. Но становясь рыцарем, вы оказываетесь в компании людей, которыми совсем не восхищаетесь, в том числе — политиков.
* В старости начинаешь бережнее относиться к времени и словам. Уже нет смысла говорить то, во что не веришь. (говорить то, во что не веришь никогда нет смысла)
* Я не понимаю, как можно контролировать свою игру, если ты пьян.
* Если вы решите сменить обувь и брюки до того, как положите грим, а не после, то вы легко можете позабыть надеть трусы. Фрэнсис Форд Коппола/Режиссер, 74 года, Сан-Франциско/8 апреля 2013
* Я не смотрел «Клан Сопрано». Шпана меня не интересует.
* Сколько себя помню, у нас на столе всегда было вино. Его даже детям давали. Мы, правда, разбавляли его газировкой.
* Когда я рос, мы переезжали каждые полгода. Я сменил 24 школы. У меня не было друзей. Во-первых, я всегда был новеньким. Во-вторых, меня зовут Фрэнсис — как девчонку. А еще тогда были популярными фильмы про Фрэнсиса, Говорящего Мула. (да, наверное было весело...)
* Я ужасно поступил с отцом. Когда мне было лет 12 или 13, я работал на телеграфе. Я знал, как зовут директора музыкального отдела Paramount Pictures — Луис Липстоун. И написал: «Дорогой мистер Коппола, выбрали вас для написания музыки к фильму. Приезжайте ЛА немедленно. Ваш Луис Липстоун». Телеграммы тогда приходили на длинных лентах, которые надо было клеить. Я свою склеил, как настоящую, и доставил папе. Как же он был счастлив! А потом я ему все рассказал. Он был вне себя. Детей тогда били. Ремнем. Но я знаю, почему я это сделал: я хотел, чтобы он получил такую телеграмму.
* У меня больше воображения, чем таланта. Я пеку идеи. Просто такое свойство.
* Для меня хорошо — это много. Если я что-нибудь готовлю, то готовлю с избытком, и получается слишком много.
* Я восхищаюсь людьми вроде Вуди Аллена, который пишет по сценарию в год. Это поразительно. Всегда мечтал уметь так же.
* Не надо делать кино из книг. Кино надо писать с чистого листа.
* Если перед вами лежит лист бумаги, первым делом поставьте на нем время, дату и место. (раньше всегда так делал, а после эта привычка оставила меня... когда пришел компьютер)
* Мы очень неуверенны в себе. Не только молодые, все мы. Когда я что-то пишу, то никогда не перечитываю сразу. Уверен, у писателя есть гормон ненависти к только что написанному. А через день посмотришь на текст и скажешь: «О, неплохо». (золотое правило!!)
* Чем меньше бюджет, тем больше идея.
* Мне кажется, «Апокалипсис сегодня» немного расширил представления о том, что люди могут вытерпеть в кино.
* Перед съемками «Крестного отца» я созвал актеров в ресторан, посадил Марлона Брандо во главе стола, по правую руку Аль Пачино, по левую Джимми Каана. Моя сестра Талия, которая должна была играть Конни, подавала еду. Вскоре все стали относиться к Марлону как к отцу: Каан пытался произвести на него впечатление шутками, Пачино — напряженным молчанием, а моя сестра была очень напугана. Этот обед превратил их в персонажей.
* Вообще-то концовка была предельно ясной — Майкл развратился, вот и все. Почему они захотели снимать дальше?
* Единственное, о чем они спорили, — это название. Они были против «Крестного отца-2», им казалось, что зрителей это будет сбивать с толку. Ведь тогда фильмы называли «Возвращение Человека-волка» или «Сын Человека-волка». Но именно с «Крестного отца» пошли все эти числа в названиях. Я вообще много чего начал.
* Бальзак сказал как-то о молодом писателе, который что-то у него украл: «Я почти прослезился. Я был так счастлив». Потому что именно этого нам и надо.
* Я сидел у себя в трейлере, работал над «Крестным отцом» — вторым или третьим,— и тут ко мне стучатся: «С мистером Копполой хочет познакомиться Джон Готти» (босс одной из мафиозных семей Нью-Йорка, Гамбино. — Esquire). Я говорю: «Это невозможно, я занят». Есть поверье про вампиров — они не могут войти к вам в дом сами, их нужно пригласить.
* Я всегда очень аккуратен с чужими деньгами, а со своими — нет.
* Некоторым нравится досматривать титры до самого конца. Вы что, родственников там ищете?
* Когда 45-летние мужики говорят: «Я заведу детей, когда добьюсь успеха», — я им отвечаю: «Если заведешь детей — добьешься».
* Для меня высшая похвала — это «ничего подобного в жизни не видел».
* На вещи надо смотреть с точки зрения вашей ожидаемой продолжительности жизни.
* Чем мне теперь заняться? Чем-нибудь чуть более амбициозным. Или чуть менее амбициозным. Лучше менее. Для меня больше амбиций — это меньше амбиций.